Вспышки массового хулиганства вообще есть следствие социальных потрясений. Нечто подобное (только тогда применялся термин «озорство») переживала Россия после отмены крепостного права, когда в города хлынули тысячи разорившихся крестьян, в том числе молодежь. Потом – вспышки в 1905-1907 гг., затем накануне и во время первой мировой войны. «Со всех концов России от Архангельска до Ялты, от Владивостока до Петербурга в центры летят сообщения об ужасе нового массового без мотивного преступления, которое мешает населению мирно жить, развиваться, дышать. Деревни охвачены ужасом, города в тревоге, а земства и городские и общественные управления нервно реагируют на общую беду и дикий размах хулиганства – ищут выхода и вырабатывают меры борьбы с хулиганством», – подчеркивал В.И. Громов, А.Л. Гулько пишет, что «начавшаяся в 1914 г. Первая мировая война не позволила продолжить развитие правовой базы борьбы с хулиганством. Однако стоит отметить, что в России за короткий период времени отечественными правоведами были в полной мере исследованы основные теоретические вопросы, связанные с хулиганством. Кроме того, был выработан и частично проведен в жизнь ряд весьма эффективных мер по преодолению данного вида преступления, что, безусловно, является значительным успехом в истории российской правовой мысли и правоприменительной практики [15, с. 10].

Реальная юридическая оценка степени вредности такого рода поведения, не сразу, но постепенно стала складываться только после октябрьских событий 1917 г. По мнению С.С. Овчинского, в этот период наиболее наглядно проявилась способность хулиганства перерастать в крайние формы выступления против порядка, установленного Советской властью. Хулиганы устраивали пьяные погромы и поджоги, грабили склады, лавки и частные квартиры, избивали граждан.

Не случайно хулиганство было приравнено к государственным преступлениям и относилось к подсудности революционных трибуналов[15, с. 11-12].

Очевидец тех событий американский публицист Джон Рид по этому поводу писал: «в конце ноября разразились «винные погромы» (разграбление винных подвалов) начавшееся с разгрома погребов Зимнего дворца. Улицы заполнились пьяными солдатами…Комиссары Смольного выбивались из сил, уговаривая и убеждая, но таким путем не удалось прекратить беспорядки, за которыми последовали ожесточенные схватки между солдатами и красногвардейцами». В своей книге писатель приводит текст «Обязательного постановления» комитета по борьбе с погромами при исполнительном комитете Совета рабочих и солдатских депутатов, где подчеркивается: попытки разгромов винных погребов, складов, заводов, лавок, магазинов, частных квартир и пр. будут прекращены пулеметным огнем без всякого предупреждения.

Содержание указанного документа в полной мере отражает состояние общественного порядка и уровень хулиганства, сложившегося в Петрограде в первые, послереволюционные дни.

Однако сразу после окончания гражданской войны хулиганство не получило должной правовой оценки, соответствующей реалиям времени. Так, согласно ст. 176 УК РСФСР 1922 г. хулиганство определялось как озорные, бесцельные, сопряженные с проявлением неуважения к отдельным гражданам или обществу в целом действия. В качестве меры наказания предусматривались принудительные работы или лишение свободы на срок до одного года. В действительности ситуация в нашей стране во многом напоминала предвоенную. С. Нехамкин констатирует, что в середине двадцатых годов прошлого века волна хулиганства захлестнула практически весь Советский Союз. Архангельск, Иркутск, Херсон, Харьков, Владивосток – отовсюду находишь в подшивках газет того времени сообщения о диких, дерзких, злобных выходках. Между тем, по словам журналиста, из-за неразработанности правовой базы ловили хулиганов неохотно, карали мягко [15, с. 13-15].

Поводом для усиления мер ответственности за хулиганство послужило преступление, совершенное на сексуальной почве. 21 августа 1926 г. около 11 часов вечера, в районе Лиговки, являвшейся одним из самых криминальных районов Ленинграда, в Чубаровом переулке (в настоящее время Транспортный), двадцатилетняя девушка подверглась насилию со стороны группы местных хулиганов. Преступление получило широкую огласку и активно освещалось в прессе. Именно тогда в русский язык вошло слово «чубаровцы», что-то вроде современного «отморозки».

По делу, получившему политическую оценку, проходило 27 обвиняемых. Семь обвиняемых были приговорены к расстрелу, двое оправданы, остальным назначены большие сроки с направлением в Соловецкий лагерь особого назначения (СЛОН). Необходимо подчеркнуть, что, несмотря на тяжкий характер преступления, сам по себе вынесенный судебный приговор был грубейшим нарушением законности, поскольку ответственность за изнасилование не предусматривала смертную казнь.

26 октября 1926 г. был принят Декрет Совнаркома РСФСР «О мероприятиях по борьбе с хулиганством», вводившим порядок немедленного направления материалов о злостном хулиганстве – неподчинении требованиям милиции, повторных бесчинствах, хулиганах-рецидивистах – в дежурные камеры народного суда после задержания виновных. Дела рассматривались не позднее трех дней после задержания обвиняемого и поступления протокола к народному судье с производством специального дознания лишь в исключительных случаях. Одновременно, судам предписывалось при вынесении приговоров по делам о хулиганстве исходить из минимального наказания – не ниже трех месяцев лишения свободы, исключив, как правило, применение судом к осужденным условного осуждения и досрочного освобождения.

Помимо того, рекомендовалось при рассмотрении дел о хулиганстве ставить вопрос о целесообразности применение такой меры, как высылка из пределов губернии, а в отношении особо опасных хулиганов-рецидивистов ставить вопрос о ссылке в отдаленные местности, направляя их в распоряжение органов ОГПУ. Одновременно, в данном декрете давались отдельные поручения Наркомату просвещения РСФСР и Наркомату труда РСФСР по вопросам активизации культурно-воспитательной работы среди населения, развитию спорта, создание более льготных условий по трудоустройству молодежи.

По сравнению с предшествующим, понятие хулиганства по ст. 742 УК РСФСР 1926 г. имело уже иную трактовку, ибо получили нормативное закрепление квалифицирующие признаки преступления. В частности, на основании п. 2 данной статьи, если означенные действия заключались в буйстве или бесчинстве или совершены повторно, или упорно не прекращались, несмотря на предупреждение органов, охраняющих общественный порядок, или же по своему содержанию отличались исключительным цинизмом или дерзостью: предусматривалось лишение свободы на срок до двух лет. Ответственность за указанное деяние относилось к категории преступлений против порядка управления [15, с. 16].

Советская юридическая наука 20-х 40-х годов прошлого века основное внимание уделяла теоретическим разработкам в области уголовного права, поскольку посредством его норм контролировались и защищались наиболее важные общественные отношения либо иные урегулированные правом социальные связи от нанесения существенного вреда.

В свою очередь, по мнению А.А. Гогина, в это же время сфера административных правоотношений регулировалась отдельными декретами и постановлениями высших органов законодательной и исполнительной власти. Нормы административного характера не кодифицировались и даже не систематизировались должным образом. Поэтому понятие административного правонарушения и его признаки законодателем не разрабатывались и не обосновывались юридической наукой [33, с. 14].

В ходе дальнейшего укрепления Советского государства ужесточались требования, связанные с усилением охраны жизни и здоровья граждан, а нарушения общественного порядка стали рассматриваться, как глубоко антисоциальные, противоречащие социалистическому укладу жизни формы негативного поведения. 29 марта 1935 г. ЦИК и СНК СССР приняли постановление «О мерах борьбы с хулиганством», предусматривавшее за злостные хулиганские действия наказание в виде лишения свободы сроком до пяти лет. Одновременно, в целях предотвращения опасных хулиганских действий запрещалось изготовление, хранение, сбыт и ношение кинжалов, финских ножей и другого холодного оружия без разрешения органов внутренних дел.

В свою очередь 10 августа 1940 г. вступил в действие Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об уголовной ответственности за мелкие кражи на производстве и за хулиганство», где подчеркивалось: установить, что хулиганские действия на предприятиях, в учреждениях и в общественных местах караются тюремным заключением сроком на один год, если эти действия по своему характеру не влекут за собой по закону более тяжкого наказания. По нашему мнению, это объясняется тем, что в условиях приближающейся новой войны советскому государству объективно требовалось усилить порядок во всех сферах общественных отношений.

Следует напомнить, что в этот же период, именно с данными целями были приняты и другие нормативно-правовые акты, такие как: Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 г. «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений»; Указ Президиума Верховного Совета СССР от 10 июля 1940 г. «Об ответственности за выпуск недоброкачественной или некомплектной продукции и не за соблюдение обязательных стандартов промышленными предприятиями» и пр.

Великая Отечественная война повлекла еще большее усиление правовых мер охраны важных общественных отношений. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1941 г. «О военном положении» в местностях, объявленных на военном положении, в компетенцию военных трибуналов была передана категория дел о злостном хулиганстве. По словам исследователей, данный шаг значительно упростил процедуру рассмотрения дел, связанных с хулиганством, что соответствовало велениям военного времени. Поэтому на протяжении войны вопрос хулиганства стал менее актуален, чему способствовали условия полной мобилизации всех сил для победы над врагом, законы военного времени, снижение числа лиц мужского пола, не привлеченных в ряды армии.

Период середины прошлого века характерен значительными колебаниями в области советской правовой политики. С одной стороны, это время так называемой «оттепели», когда в 1953 г. была проведена широкая амнистия, прямо касающаяся тех, кто был осужден за общегосударственные преступления сроком до пяти лет лишения свободы, за должностные и хозяйственные преступления; многие воинские преступления, женщин имеющих детей в возрасте до 18 лет; мужчин старше 55 лет и женщин старше 50 лет. Именно в это время началась активная работа по подготовке не только нового уголовного законодательства, но и других нормативно-правовых актов, призванных регулировать различные сферы общественной жизни. Кроме того, на повестку дня стал вопрос о подготовке проекта новой Конституции Союза ССР.

С другой стороны, это шараханье от одной утопической крайности к другой. В частности, попытки возложить на общественность, по своей сути не свойственные ее задачи по борьбе с преступностью. На всех предприятиях и организациях были созданы товарищеские суды, куда из правоохранительных органов направлялось значительное число дел, связанных с нарушением общественного порядка, в том числе с хулиганством. Среди мер воздействия преобладали сугубо воспитательные нормы. Так, в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 19 июня 1959 г. «О практике применения судами мер уголовного наказания» подчеркивалось, что «в борьбе с преступлениями и другими правонарушениями должны шире применяться меры предупредительного и воспитательного характера» и «шире практиковать передачу на рассмотрение общественности дел о преступлениях, не представляющих значительной общественной опасности». В реальности это создавало иллюзию резкого падения преступности, особенно таких дел, как хулиганство, преступления против личности, хищения [34, с. 107].

Следует отметить, что в середине пятидесятых годов проступки, связанные с нарушением общественного порядка, но не представляющие большой общественной опасности, были выделены из сферы уголовного законодательства, как это имело место в УК РСФСР 1926 г. Согласно Указу Президиума Верховного Совета РСФСР от 19 декабря 1956 г. «Об ответственности за мелкое хулиганство» предусматривались взыскания административного характера в виде ареста на срок от 3 до 15 суток либо штрафа в размере от 10 до 30 рублей.

Очередной значительный этап в области правовой регламентации мер ответственности за хулиганство связан с серединой шестидесятых годов прошлого века. Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 23 июля 1966 г. «О мерах по усилению борьбы с преступностью и нарушениями общественного порядка» и изданные в этой связи законодательные акты фактически определили генеральную линию уголовной политики на последующее десятилетие.

«Отличительная черта этой политики – стабильность и строгость уголовных наказаний, перемещение основного бремени борьбы с преступностью с общественности на органы государства», – подчеркивал И.Л. Петрухин.

В этом плане наиболее жестким нормативным актом необходимо считать Указ Президиума Верховного СССР от 26 июля 1966 г. «Об усилении ответственности за хулиганство» и принятые в последующем на его основе поправки в уголовном законодательстве союзных республик. В частности, согласно п. 1 ст. 206 УК РСФСР, в качестве уголовно наказуемого деяния, хулиганство понималось как умышленные действия, грубо нарушающие общественный порядок и выражающие явное неуважение к обществу, а равно мелкое хулиганство, совершенное лицом, к которому в течение года была применена мера административного воздействия за мелкое хулиганство. «Грубое нарушение общественного порядка – это нарушение существенное, значительное по своему характеру и интенсивности. Явное неуважение к обществу – это открыто выраженное, очевидное пренебрежение правилами поведения, благопристойности и приличия», – подчеркивалось в одном из научных изданий того времени. «Хулиганские поступки - следствие существенных отклонений в процессе нравственного формирования личности, которые могут повлечь и иного рода антиобщественные действия. Особенностью антиобщественной установки на совершение хулиганских действий является то, что она сразу же проявляется вовне (в отличие, например от антиобщественной установки на совершение краж). Обнаружить ее признаки у хулигана легко, что создает необходимые предпосылки для вмешательства и выбора мер воздействия», – констатировал С.С. Овчинский.

Хотя мелкое хулиганство являлось правонарушением, преследуемом в административном порядке, за данное деяние устанавливалась уголовная ответственность, наступавшая в случае, когда: а) мелкое хулиганство совершено повторно или неоднократно в течение года; б) лицо уже подвергалось мере административного воздействия за мелкое хулиганство. Таким образом, вводился институт административно - правовой преюдиции, что, по нашему мнению, являлось нарушением принципов законности и справедливости. Отметим, что в 1977 г. данное положение, необоснованно расширявшее пределы уголовно - правовой репрессии было отменено [8, с. 14].

Особо следует остановиться на содержании п. 3 ст. 206 УК РФ, установившей уголовную ответственность за совершение особо злостного хулиганства с применением оружия, ножей, кастетов или иного холодного оружия, а равно других предметов, специально приспособленных для нанесения телесных повреждений. Санкция статьи устанавливала ответственность в виде лишения свободы на срок от 3 до семи лет. Для сравнения ст. 103 УК РСФСР «Убийство» предусматривала наказание от 3 до 10 лет лишения свободы.

В конечном итоге, если сопоставлять все положения вышеозначенных нормативно-правовых актов, то можно прийти к выводу: за почти вековую историю законодатель и отечественная юридическая наука пока не сумели разработать четкие и конкретные признаки хулиганства, а также сформулировать соответствующее правовое определение. Такие термины как: «особая дерзость», «исключительный цинизм», «явное неуважение к обществу» являлись расплывчатыми, субъективными, сугубо оценочными понятиями. Данными же обстоятельствами можно объяснить тот факт, что до сих пор в юридической литературе и в судебной практике отсутствует единый взгляд на объект хулиганства. «Отношения между людьми в равной, а может быть, и большей мере строятся по поводу различных социальных ценностей, например, по поводу чести, достоинства. Механизм же воздействия преступления на объект состоит во вредном изменении охраняемого отношения. С этих позиций и следует решать вопрос об объекте преступления в посягательствах против общественной безопасности, общественного порядка и здоровья населения», – пишет Н.А. Колоколов [20]. На наш взгляд, поскольку хулиганство проявляется в различных формах и затрагивает широкий спектр личных, общественных и государственных интересов, то объектом данного деяния выступает совокупность социальных отношений, обеспечивающих соблюдение правил, обеспечивающих безопасные условия жизни и деятельности российских граждан.

Изложенное позволяет констатировать, что в деле борьбы с хулиганством советское государство стремилось использовать различные рычаги воздействия на данное антиобщественное явление: от либерального, снисходительного отношения до жестких мер репрессивного характера, но не сумело кардинально изменить ситуацию. Поэтому и в настоящее время российским ученым предстоит дальнейшая, глубокая работа над анализом хулиганства, являющегося, по своей сущности и последствиям тяжким преступлением, вне зависимости от социальных, экономических, политических и иных изменений в нашей стране.