Под  воздействием  разнообразных  обстоятельств  в  определенные  промежутки  времени  темп  миграции  в  разных  странах  то  увеличивался,  то снижался.

По  оценкам  ООН,  в  2005  г.  количество  международных  мигрантов достигло  190  млн.  чел.,  что  составило  примерно  3  %  численности  мирового  населения,  причем  91  млн.  чел.  приходился  на  развитые  индустриальные  страны,  а  51  млн.  —на  страны  со  средним  уровнем  доходов  на  душу  населения.  К  настоящему  времени  в  мире  сложились  конкретные  центры,  наиболее  привлекательные  для  многочисленных  мигрантов  из  разных  стран.  К  ним  относятся  экономически  развитые  государства  Европейского  союза,  США,  Канада,  Австралия,  нефтедобывающие  страны  Ближнего  Востока,  новые  индустриальные  «драконы»  Юго-Восточной  Азии.  Причем,  Западная  Европа  стала  одним  из  основных  центров  притяжения  международных  мигрантов  [13, с. 27-28].

Согласно  данным,  представленным  комиссией  Европейского  Союза  (далее  —  ЕС),  на  1  января  2003  года  суммарное  число  мигрантов,  проживающих  в  25  странах-членах  ЕС,  составило  15,2  млн.  человек,  что  составляет  3,35  %   общей  численности  населения  региона.  Положительное  сальдо  миграции  было  зафиксировано  почти  во  всех  государствах-членах  ЕС,  за  исключением  Эстонии,  Латвии,  Литвы,  Нидерландов  и  Польши.

На  1  января  2012  года  иностранное  население  ЕС-27  увеличилось  до  20,7  млн.,  что  составляет  4,1  %  от  общего  населения  ЕС.  При  этом  в  абсолютном  выражении  наибольшее  число  иностранцев,  проживающих  в  ЕС  на  1  января  2012  года,  было  обнаружено  в  Германии  (7,4  млн.  человек),  Испании  (5,5  млн.),  Италии  (4,8  млн.),  Великобритании  (4,8  млн.)  и  Франции  (3,8  млн.).  Лиц  без  гражданства  в  этих  пяти  государствах-членах  ЕС  —  в  общей  сложности  77,1  %  от  общего  числа  неграждан,  проживающих  в  странах  ЕС-27.  В  относительном  выражении  в  государствах-членах  ЕС  самая  высокая  доля  неграждан  отмечена  в  Люксембурге,  на  их  долю  пришлось  43,8  %  от  общей  численности  населения.  Высокая  доля  неграждан  (10  %  или  более  от  численности  постоянного  населения)  наблюдался  также  на  Кипре,  в  Латвии,  Эстонии,  Испании,  Австрии  и  Бельгии  [22, с. 147-148].

Около  3,2  млн.  человек  эмигрировали  в  одну  из  стран  ЕС-27,  в  то  время  как,  по  меньшей  мере,  2,3  млн.  эмигрантов  покинули  государства-члены  ЕС.  Следует  отметить,  что  эти  цифры  не  отражают  миграционные  потоки  в  /  из  ЕС  в  целом,  так  как  они  также  включают  в  себя  потоки  между  различными  государствами-членами  ЕС.  Так,  в  Австрии  число  родившихся  в  другой  стране  граждан  к  2005  году  составило  12,5  %,  в  Германии  —  12,1  %,  притом,  что  в  традиционно  считающихся  «плавильным  котлом»  национальностей  США  эта  цифра  составляет  12,3  % .

Несмотря  на  то,  что  имеющиеся  статистические  данные  не  дают  надежной  картины  о  размерах  и  характере  миграции  (каждое  государство-член  ЕС  использует  различные  наборы  статистических  категорий,  разные  определения,  различные  способы  записи  жителей  и  граждан),  обобщенные  сведения  полезны  в  понимании  глобальной  тенденции  в  области  миграции.  Так,  для  последних  нескольких  десятилетий  характерны  значительные  перемещения  населения  между  регионами  и  в  рамках  европейского  континента.  Европейцы  все  чаще  перемещаются  с  Запада  на  Восток  и  люди  со  всего  мира  все  чаще  мигрируют  в  государства-члены  ЕС  [25, с. 270].

Анализ  иммиграционной  политики  европейских  государств  дает  основание  вычленить  различные  существующие  здесь  модели  инициирования  миграции  и  последующих  попыток  ее  регулирования.  Как  отмечает  С.В.  Михайлов,  при  всей  их  условности  и  взаимоналожении  друг  на  друга,  эти  модели  обладают  несомненными  специфическими  чертами  (особенно  применительно  к  начальным  стадиям  процесса) .  Причем,  разными  авторами  выделяются  различные  миграционные  модели.  Так,  например,  в  сборнике  материалов  «Европейская  иммиграция»  2007  года  идет  речь  о  пяти  типах  стран,  различающихся  их  отношением  к  трудовой  миграции:  старые  реципиенты,  новые  реципиенты,  малые  острова,  страны  переходной  экономики,  страны  без  иммиграции .  Т.С.  Кондратьева  и  И.С.  Новоженова  выделяют  3  модели:  «этническая»,  «политическая»  и  «мультикультурная»,  которые  довольно  четко  прослеживаются  в  политике  интеграции  иммигрантов,  проводимой  крупнейшими  европейскими  государствами  —  Германией,  Францией  и  Великобританией .

Предложенная  С.  В.  Михайловым  классификация  содержит  четыре  модели:  швейцарскую,  английскую,  франко-германскую  и  итало-испанскую:

1.  Швейцарский  вариант.  В  начале  послевоенного  периода  почти  во  всех  европейских  странах  вербовка  иностранных  рабочих  рассматривалась  как  явление  временное;  считалось,  что  процесс  миграции  поддается  контролю  и  может  быть  обратимым.  В  наибольшей  степени  реализовать  подобную  установку  на  практике  удалось  в  Швейцарии.  Данная  модель  регулирования  иммиграции  оценивается  исследователями  как  наиболее  жесткой,  последовательной  и  прагматичной.  Благодаря  применению  такой  модели  Швейцарии,  в  отличие  от  других  европейских  стран,  удалось  избежать  многих  проблем,  порождаемых  иммиграцией.

Приток  мигрантов  и  их  пребывание  в  Швейцарии  регулировались  законодательством,  которое  предусматривало  выдачу  дифференцированных  разрешений  на  въезд  в  страну.  Если  иммигранты  нарушали  установленные  «правила  игры»,  они  подлежали  немедленной  депортации.  Таким  же  образом  швейцарские  власти  поступали  и  с  нелегальными  иммигрантами,  появившимися  впервые  в  стране  в  60-х  годах [25, с. 271].

2.  Особенностью  Английской  модели  является  ее  ориентация  на  привлечение  иностранной  рабочей  силы  главным  образом  из  стран  Британского  содружества.  Если  поначалу  среди  иммигрантов  преобладали  жители  английских  владений  в  зоне  Карибского  бассейна  (так  называемая  Вест  Индия),  прежде  всего,  из  Барбадоса  и  Ямайки,  то  с  конца  50-х  годов  на  роль  ведущего  поставщика  иностранной  рабочей  силы  в  Великобританию  выдвигается  новый  регион  —  полуостров  Индостан  (Индия,  Восточный  и  Западный  Пакистан).

Великобритании  суждено  было  стать  первой  европейской  страной,  столкнувшейся  с  феноменом  «второго  поколения»  иммигрантов  из  неевропейских  стран  как  с  массовым  явлением.  Другими  словами,  английская  модель  являет  собой  вариант  прямолинейного,  форсированного  и  скоротечного  перенесения  очень  большой  массы  людей,  сильно  различающихся  в  расовом,  конфессиональном  и  социокультурном  отношении,  в  принципиально  иные  условия  существования.

Сегодня  иммигранты  участвуют  и  в  организациях  гражданского  общества,  создают  разного  рода  ассоциации,  формируемые  по  региональному,  религиозному,  этническому  принципам,  издают  свою  «этническую»  прессу.

Последнее  время  исследователи  все  чаще  стали  говорить  о  том,  что  британская  «мультикультурная  модель»  переживает  кризис.  Эта  модель  позволяет  создавать  на  территории  Великобритании  крупные  анклавы  выходцев  из  стран  Третьего  мира  с  чуждой  европейцам  культурой,  не  разделяющих  и  зачастую  отторгающих  ценности  западного  общества.  Замкнутый  характер  этнических  общин,  в  первую  очередь  мусульманских,  непроницаемость  их  для  контроля  со  стороны  государственных  структур  облегчают  распространение  здесь  исламского  экстремизма,  о  чем  и  свидетельствуют  теракты,  совершенные  в  Великобритании  в  2005  г.  [7, с. 61-62].

3.  Франко-германская  миграционная  модель  названа  так  условно,  поскольку  с  поправками  на  определенную  национальную  специфику,  она  применяется  и  в  Бельгии,  Голландии,  Люксембурге,  а  также  в  скандинавских  странах.  Ее  суть  состоит  в  своеобразной  комбинации  двух  предыдущих  моделей,  точнее,  в  постепенной  трансформации  одной  в  другую.

В  первые  послевоенные  годы  все  эти  страны  активно  использовали  излишки  рабочих  рук,  имевшихся  в  странах  Южной  и  отчасти  Восточной  Европы.  Обращение  к  этим  источникам  шло  по  уже  отработанным  в  предвоенные  десятилетия  схемам.  Дальнейшее  развитие  иммиграции  идет  по  «типовому»  сценарию.  Потребности  в  дополнительной  рабочей  силе  быстро  иссякают,  но  желающих  из  стран  третьего  мира  предложить  свои  услуги  в  этой  области  становится  все  больше,  при  этом  они  не  проявляют  желания  возвращаться  на  родину,  даже  если  у  них  нет  работы  и  шансов  ее  отыскать.  В  отличие  от  «английского  варианта»,  на  континенте  процесс  превращения  временных  иностранных  рабочих  из  неевропейских  стран  в  новые,  «навечно»  обосновавшиеся  здесь  национальные  меньшинства  проходил  не  столь  быстро  и  прямолинейно,  но  конечные  результаты  в  принципе  оказались  одинаковыми .

Германскую  модель  выстраивания  политики  в  отношении  иммигрантов  скорее  можно  назвать  не  моделью  интеграции,  а  моделью  противодействия  включению  иностранцев  в  германскую  нацию.

Комплекс  мер  по  регулированию  миграционных  процессов  в  основном  сводился  к  трем  составляющим,  главной  из  которых  был  неоднократный  пересмотр  миграционного  законодательства  в  сторону  его  ужесточения.  В  ФРГ,  например,  с  1960  г.  «подготовка  иностранцев  к  возвращению  на  родину»  стала  одной  из  официальных  целей  федерального  правительства.  Новый  курс  предусматривал  введение  ограничений  на  въезд  новых  рабочих-иммигрантов;  на  вызов  семей  (в  частности,  снижалась  возрастная  планка  для  детей,  которых  можно  было  привозить  с  собой);  на  подготовку  к  возвращению  на  родину  части  из  осевших  в  стране  иммигрантов;  а  также  оказание  помощи  в  интеграции  определенных  категорий  иностранцев,  проживающих  в  немецком  обществе.

Другим  направлением  политики  «выдавливания»  осевших  в  стране  иностранцев,  не  подпадающих  под  разрешительные  статьи  миграционного  законодательства,  была  практика  групповых  депортаций.  Большого  распространения,  однако,  она  не  получила,  поскольку  поиск  потенциальных  объектов  высылки  в  уже  сложившихся  и  солидарных  общинах  был  крайне  затруднен,  сама  депортация  вызывала  шумный  резонанс  в  средствах  массовой  информации,  и  главное,  ее  результаты  в  общенациональном  масштабе  были  невелики.

Столь  же  неэффективным  на  поверку  оказался  и  метод  «пряника».  Финансовые  выплаты,  которые  практиковались  в  80-х  годах  во  Франции,  Бельгии  и  ФРГ  и  были  адресованы  каждому  согласившемуся  вернуться  на  родину,  сколько-нибудь  заметного  воздействия  на  динамику  роста  иммигрантских  общин  не  оказали.  Развитие  же  этих  общин  явственно  шло  по  «английской  модели».

4.  Итало-испанская  миграционная  модель  претерпела  еще  более  разительную  эволюцию.  Италия  и  Испания,  выступив  как  крупнейшие  поставщики  рабочих  рук  в  сопредельные  европейские  страны,  в  последние  10—15  лет  сами  превратились  в  объекты  притяжения  мигрантов.

Возрастающий  интерес  к  перемещению  в  Италию  или  Испанию  стали  проявлять  представители  тех  этнических  групп,  которые  уже  «освоили»  другие  европейские  страны.  Речь  идет,  в  первую  очередь,  о  выходцах  из  близлежащих  государств  Магриба.  Особой  активностью  отличались  марокканцы,  которым  было  достаточно  пересечь  Гибралтарский  пролив,  чтобы  оказаться  в  Испании.  Североафриканский  (арабский)  компонент  на  Пиренейском  и  Аппенинском  полуостровах  уже  превысил  полумиллионную  отметку.  Подобно  арабам,  часть  сенегальцев,  в  прошлом  однозначно  ориентированных  на  Францию,  стала  обосновываться  в  Испании.  Как  в  Италии,  так  и  в  Испании  очень  быстро  стали  расти  общины  филиппинцев,  центром  притяжения  которых  издавна  являлись  США [1, с. 35-38].

Другой  компонент  миграции  более  традиционен.  Это  выходцы  из  бывших  колониальных  или  зависимых  территорий  тех  или  иных  стран.  В  эту  схему  полностью  вписывается,  например,  возникновение  и  рост  общин  эритрейцев  или  ливийцев  в  Италии.  Даже  в  Португалии  основу  небольшой  по  нынешним  европейским  меркам  иммигрантской  общины  составляют  выходцы  из  колониальных  владений  этой  страны  —  из  Анголы  и  с  островов  Зеленого  Мыса.

Таким  образом,  все  рассмотренные  выше  модели  (за  исключением  разве  что  швейцарской)  обнаруживают  эволюцию  к  усилению  (вплоть  до  полного  преобладания)  в  миграционных  этнических  потоках  представительства  неевропейских  стран,  с  одной  стороны,  и  становлению  на  базе  общин  временных  иностранных  рабочих  новых  национальных  меньшинств  —  с  другой.

Следует  отметить,  что  сама  по  себе  международная  миграция  населения  не  является  чем-то  новым,  присущим  исключительно  нынешнему  этапу  глобальной  трансформации  мировой  системы.  Многие  исследователи  указывают  на  циклический  характер  миграционных  процессов.

Так,  A.M.  Мессина  выделяет  три  волны  послевоенной  миграции:  1945—1979  гг.,  1973—2007  гг.  и  1989—2007  гг. .

Первая  волна  послевоенной  иммиграции  характеризовалась  массовыми  перемещениями  избыточной  рабочей  силой  из  менее  развитых  стран  в  более  развитые.  Основным  катализатором  этой  волны  было  начало  послевоенного  экономического  бума,  который  создал  острый  дефицит  рабочей  силы  и  негибкость  рынка  труда.  Для  решения  этих  экономически  проблем  частные  работодатели  и  правительства  активно  вербуют  и  создают  условия  для  прибытия  в  страны  легионы  иностранных  работников.

Рост  миграции  был  связан  с  концентрацией  инвестиций  и  расширением  производства  в  высокоразвитых  странах.  В  результате  большое  количество  трудовых  мигрантов  из  развивающихся  стран  приехали  на  работу  в  индустриальные  страны  Западной  Европы,  в  США,  Канаду  и  Австралию.  Конец  этого  этапа  был  отмечен  кризисом  1973  г.  Последовавший  за  ним  спад  в  экономике  дал  толчок  к  реструктурированию  мировой  экономики,  к  вовлечению  капиталовложений  в  новые  индустриальные  области  и  внедрению  новых  технологий,  изменил  направления  торговли.  Результатом  этих  экономических  сдвигов  стал  второй  этап  международного  перемещения,  начавшийся  в  середине  1970-х  гг.  На  этом  этапе  появились  новые  формы  перемещения,  затронувшие  старые  и  новые  страны  получения.  При  этом  до  середины  1970-х  годов  мигрировали  в  основном  рабочие,  а  после  этого  стали  мигрировать  и  их  семьи,  что  привело  к  образованию  диаспор  и  ухудшению  экономического  положения.

Отрицательные  последствия  иммиграции  для  принимающей  страны  очевидны:  это  и  дополнительная  нагрузка  на  бюджет,  и  социокультурные  конфликты,  и  убежденность  большей  части  общества  (в  том  числе  многих  политических  и  профсоюзных  деятелей)  в  том,  что  иммиграция  —  источник  безработицы  [4, с. 47-52].

Учитывая  в  целом  неоднозначные  последствия  внешней  миграции  для  экономики  и  общества,  все  государства,  так  или  иначе,  регулируют  этот  процесс.  Причем  любопытно,  что,  в  отличие  от  международной  торговли,  где  в  последние  годы  снимаются  многие  ограничения  и  политика  становится  более  либеральной,  в  сфере  миграции  ограничительные  меры,  наоборот,  ужесточаются.  Даже  беглое  рассмотрение  исторических  и  современных  моделей  миграции  для  иммигрантов  в  принимающих  странах  приводит  к  неизбежному  выводу  о  том,  что  основные  усилия  государств  направлены  на  ограничение  числа  лиц,  въезжающих  на  их  территорию .  Правительства,  вынужденные  считаться  с  этими  обстоятельствами,  разрабатывают  внутригосударственные  и  межгосударственные  соглашения,  ограничивающие  въезд  иностранных  работников.

Тем  не  менее,  введение  нового  законодательства  неодинаково  по  различным  странам.  В  целом,  если  попытаться  классифицировать  экономически  развитые  страны  по  типу  государственной  иммиграционной  политики,  можно  условно  выделить  три  группы  государств:

1.  «Классические»  с  точки  зрения  иммиграции  страны  —  США,  Канада,  Австралия,  —  которые  поощряют  постоянную,  а  не  временную  миграцию,  разрешают  воссоединение  семей,  предоставляют  постоянным  мигрантам  гражданство.  К  той  же  группе  сегодня  можно  отнести  и  Швецию.  Эта  политика  «открытых  дверей»  предполагает,  тем  не  менее,  определенную  селекцию  качества  рабочей  силы,  четкое  планирование  необходимых  объемов  и  профессионально-квалификационной  структуры  миграционных  потоков.

2.  Другая  группа,  куда  входят,  например,  Франция,  Нидерланды  и  Великобритания.  Здесь  правила  приема  иммигрантов  строже,  предпочтение  отдается  жителям  бывших  колоний,  хотя  разрешается  воссоединение  семей  и  есть  возможность  получить  постоянное  гражданство,  но  часто  этого  нужно  ждать  несколько  лет.

3.  Страны,  которые  пытаются  реализовать  строго  «гостевую»  модель  миграции),  —  Германия,  Швейцария,  Бельгия  —  здесь  поощряется  только  временная  иммиграция,  запрещается  практика  «воссоединения  семей»,  используются  очень  строгие  критерии  натурализации.  Иностранец,  получивший  рабочую  визу,  после  окончания  работы  обязан  выехать  из  страны  и  в  следующий  раз  может  обращаться  за  разрешением  на  въезд  только  после  истечения  установленного  срока.  Такую  политику  можно  характеризовать  как  «запретительную» .

Что  касается  особенностей  трудовой  миграции  в  России,  то  развал  СССР,  разрушение  сложившейся  в  течение  70  лет  государственной  политической  и  социально-экономической  системы,  централизованного  механизма  регулирования  демографических  процессов  привели  к  массовому  перемещению  населения  и  в  России ,  на  данный  момент  в  стране  проживает  около  10  млн.  граждан  других  государств.  «Это  целая  Португалия,  если  брать  европейские  аналоги»,  —  заявил  глава  Комитета  Госдумы  РФ  по  международным  делам  К.  Косачев.  По  его  словам,  иностранных  мигрантов  в  России  становится  все  больше,  и  к  2050  году  их  число  может  превысить  треть  населения  страны .

При  этом  Россия  столкнулась  с  другой  проблемой:  возвращением  русских  из  стран,  которые  теперь  объявили  о  своем  суверенитете.  Таких  было  около  25  миллионов,  3  из  которых  вернулись  почти  сразу  [6, с. 286-289].  За  десять  лет  с  момента  распада  СССР  из  стран  СНГ  и  Прибалтики  в  Россию  прибыло  около  4,4  млн.  человек.  В  большинстве  своем  они  не  были  беженцами  или  вынужденными  переселенцами  в  строгом  смысле  этих  понятий.  Так,  миграция  из  Прибалтики,  Украины  и  Белоруссии  формально  не  являлась  вынужденной,  и  поэтому  статус  вынужденного  переселенца  получил  очень  небольшой  процент  мигрантов.

К  сожалению,  данные  по  миграции  не  всегда  легко  поддаются  интерпретации  и  не  могут  точно  оценить  нелегальную  иммиграцию.  Так,  100  %  граждан,  обратившихся  за  гражданством  в  ФОМС  в  2010  году,  его  получили. Из  14  миллионов  человек,  которые  посетили  Россию  в  2011  году,  по  мнению  руководителя  ФМС,  3  миллиона  нарушили  сроки  пребывания. В приложении 1 представлены данные о миграции населения в РФ.

В  целом  можно  сказать,  что  миграционные  процессы  в  России  протекают  примерно  так  же,  как  во  многих  экономически  развитых  странах  мира.  Среди  общих  особенностей  миграционных  процессов  можно  назвать  следующие:  преобладание  экономических  побуждений;  расширение  диапазона  областей  происхождения  миграционных  потоков;  различия  в  культуре  между  иммигрантами  и  населением  принимающих  стран;  маргинализация  не  имеющих  гражданства  иммигрантов,  объясняющаяся  их  положением  на  рынке  труда  и  как  этнического  меньшинства.

Таким  образом,  трудовая  миграция  становится  актуальным  вопросом  не  только  для  европейских  стран,  но  и  для  России.  Отметим,  что  даже  в  рамках  Европы  выделяются  пять  различных  типов  стран,  в  зависимости  от  их  отношения  к  трудовой  миграции:  старые  реципиенты,  новые  реципиенты,  малые  острова,  станы  переходной  экономики,  страны  без  иммиграции.  Россия,  обладая  своими  культурными  особенностями,  отличающими  ее  от  европейских  стран,  имеет  также  свои  особенности  в  области  трудовой  миграции.  Тем  не  менее,  и  у  России,  и  у  стран  Запада  есть  общие  проблемы,  связанные  с  трудовой  миграцией,  а  именно  незаконная  трудовая  миграция  и  образование  национальных  диаспор,  что  мешает  мигрантам  ассимилировать  в  странах-реципиентах.