Всеобщая декларация пред­ставляет собой базовый акт международно-правового регулирования прав человека второй половины ХХ в. Известно, что участвовавшие в разработке Всеобщей декларации СССР и другие социалистические страны-члены ООН воздержались от ее принятия по мотивам нарушения ею государственного суверенитета стран (например, в силу закрепления права каждого свободно покидать свою страну и возвращаться в нее), а также по мотивам отсутствия в итоговом варианте декларации предложенных ими социально-экономических прав, гарантий и классовой оценки прав и свобод, положений о праве каждо­го народа и каждой нации на самоопределение. Следует заметить, что до конца 80-х гг. в отечественной политико-правовой доктрине и практике даже сама идея естественных прав человека, занимающая стержневое положение во Всеобщей декларации, подвергалась оговоркам классово-идеологического характера [9, с. 63].

Всеобщая декларация изначально носила рекомендательный характер для государств-членов ООН. Однако с течением времени в ходе международной практики провозглашаемые ею права и свободы стали рассматриваться подавляющим большинством государств и международных организаций в качестве обязательных обычных или договорных норм. Всеобщая декларация стала базовым документом Международного билля о правах человека, включающе­го также Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах 1966 г., Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г. и Факультативный протокол 1967 г. к Международному пакту о граждан­ских и политических правах. На ее идеи сориентировано около 60 международно-правовых актов в области прав человека, большинство принятых с середи­ны ХХ в. конституций.

Сегодня, когда звучат мнения об устаревании идей Всеобщей декларации под напором новых гуманитарных проблем, когда и воспринявшая ее идеоло­гию Конституция РФ проходит испытание на предмет соответствия ее первона­чального замысла развивающейся практике, исторической эффективности в выполнении системообразующей роли по отношению к обществу, государству и праву, возникает вопрос о реальной ценности обоих актов для российских граждан. В связи с этим следует однозначно сказать, что и Всеобщая деклара­ция, и российская Конституция выполнили свою историческую роль: Всеобщая декларация провозгласила ряд прав человека и принципов взаимоотношений человека с обществом и государством, которые после Второй мировой войны были восприняты в подавляющем большинстве государств как достигнутый современной цивилизацией определенный стандарт правового положения че­ловека; Конституция РФ приглушила обострившиеся социально-политические противоречия в российском обществе начала 90-х гг. и способствовала новому прочтению Всеобщей декларации [31, с. 85-86].

В современный период их стратегический ресурс не иссяк. Они требуют лишь соответствующего изменяющимся условиям развития. Поэтому логичен вопрос о соотношении ориентиров Всеобщей декларации и Конституции РФ в области прав человека. Анализ такого соотношения указывает на восприя­тие Конституцией РФ основной идеи и многих частных положений Всеобщей декларации. Одновременно очевидно, что содержание конституционных норм в исследуемой части не является простым слепком с текста авторитетного международно-правового акта; видны отдельные отличия.

Прежде всего, в Конституции РФ 1993 г., как и в ранее принятой Верхов­ным Советом РСФСР 22 ноября 1991 г. Декларации прав и свобод человека и гражданина, отчетливо просматривается лейтмотив Всеобщей декларации – обладание каждым человеком естественными, присущими ему от рож­дения правами и свободами; признание достоинства, прав и свобод человека высшей ценностью «общества и государства», «основой свободы, справед­ливости и всеобщего мира»; признание приоритета общепризнанных прин­ципов и норм международного права в области прав человека перед нацио­нальными правовыми нормами, российскими законами. Россия отказалась от существовавшего в советский период утверждения о том, что человек полу­чает права исключительно от государства, которое властно устанавливает те или иные права и свободы человека законодательством. Соответственно она признала и обязанность государства защищать провозглашаемые естествен­ные права и свободы, что ранее также отрицалось отечественной теорией и практикой.

В современной российской Конституции принцип приоритета интересов личности в отношениях с государством является одним из ключевых прин­ципов правового положения личности и одновременно одной из основ кон­ституционного строя Российского государства. Этот принцип утверждается в важнейшей сфере жизнедеятельности человека – взаимоотношениях с госу­дарством. Сущность его проявляется в либеральной идее о том, что чело­век не может служить «голым орудием» в руках государства; он есть цель государства. Государство, создаваемое человеком, призвано служить ему. Настоящей идеей пронизана преамбула Всеобщей декларации, которая, в частности, провозглашает «признание достоинства, присущего всем членам человеческой семьи, и равных и неотъемлемых прав их» в качестве «основы свободы, справедливости и всеобщего мира»; обязанность государств-членов ООН содействовать «всеобщему уважению и соблюдению прав человека и основных свобод» [17, с. 122-124].

Упомянутые идеи находят закрепление в целом ряде конституционных по­ложений, особое место среди которых занимают нормы о том, что «человек, его права и свободы являются высшей ценностью»; обязанность государ­ства состоит в «признании, соблюдении и защите прав и свобод человека и гражданина» (ст. 2 Конституции РФ); права и свободы человека и гражданина «определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законо­дательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечива­ются правосудием» (ст. 18 Конституции РФ).

После острых политико-правовых дискуссий рубежа 80–90-х гг. ХХ в. в Кон­ституции РФ утвердился принцип принадлежности каждому человеку есте­ственных, присущих ему от рождения прав и свобод, которые не могут быть от­ чуждены (ч. 2 ст. 17). Содержательно этот принцип нашел отражение в нормах Конституции, запрещающих издание законов, направленных на отмену или умаление прав и свобод человека и гражданина (ч. 2 ст. 55); устанавливающих систему государственных гарантий реализации прав и свобод; допускающих ограничение основных прав и свобод лишь в случаях и в мере, предусмотренных самой Конституцией или принятыми в соответствии с ней законами в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безо­пасности государства (ч. 3 ст. 5), а также в случае злоупотребления основны­ми правами и свободами (ч. 5 ст. 13; ч. 1 ст. 34); запрещающих ограничение отдельных основных прав и свобод даже в условиях введения чрезвычайно-го положения (права на жизнь – ч. 1 ст. 28, неприкосновенность человеческо­го достоинства – ст. 21, неприкосновенность частной жизни, личной и семей­ной тайны, защиту чести и доброго имени – ч. 1 ст. 23 и других прав и свобод, указанных в ч. 3 ст. 56).

Доктринальное и конституционно-правовое признание этого принципа сви­детельствовало, во-первых, об отказе от абсолютизации роли государства в установлении и ограничении определенных прав и свобод человека; во-вторых, о переосмыслении природно-социальной самозначимости челове­ка как высокоорганизованного существа, члена «гражданского общества» с определенным кругом прав, свобод, обязанностей, подчеркивающих эту двуединую сущность человека; в-третьих, о включении России в миропоря­док, в котором авторитетными международными организациями и большин­ством государств признан стандартизированный, универсально действующий в отношении каждого человека перечень прав, свобод и сопряженных с ними обязанностей.

Идейную основу названных процессов составили среди прочего положе­ния Всеобщей декларации. В частности, в преамбуле Всеобщей декларации говорится о признании «достоинства, присущего всем членам человеческой семьи, и равных и неотъемлемых прав их…»; о важности «всеобщего пони­мания этих прав и свобод» для полного выполнения обязательств государств в области обеспечения основных прав и свобод. Особое значение приобре­тают имеющие своими истоками Декларацию прав человека и гражданина Франции 1789 г. положения о том, что «все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах» (ст. 1). Данное положение, востре­бованное в различной интерпретации в учредительных политико-правовых актах многих стран с конца XVIII в., является ключом к развиваемой идее естественных, неотчуждаемых прав человека [13, с. 45].

Всеобщая декларация, устанавливая преимущественно права и свободы для удовлетворения интересов отдельной личности, также обращает вни­мание на соотношение их с общими интересами. Например, согласно ст. 22 «каждый человек как член общества имеет право на социальное обеспечение и на осуществление необходимых для поддержания его достоинства и для свободного развития его личности прав в экономической, социальной и куль­турной областях… в соответствии со структурой и ресурсами каждого госу­дарства». Общее правило согласования личных и общественных интересов сформулировано в ст. 29, закрепляющей, что «свободное и полное развитие личности человека возможно лишь в обществе» (п. 1); полнота осуществле­ния прав и свобод человека должна соотноситься с обеспечением «должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедли­вых требований морали, общественного порядка и общего состояния в демо­кратическом обществе» (п. 2). «Признание и уважение прав и свобод других лиц», «удовлетворение справедливых требований морали, общественного порядка и общего состояния» и есть требование обеспечения общественного интереса, его сочетания с интересом отдельной личности.

В развитие идей Всеобщей декларации Конституция РФ закрепляет общее правило: основные права и обязанности человека и гражданина могут быть ограничены лишь законом (подзаконным актом лишь по прямому поручению закона). Одновременно провозглашается ряд ключевых положений, утверж­дающих принцип законности в регулировании статуса личности. В частно­сти, Конституции РФ, закрепившей основные права и обязанности челове­ка и гражданина, не должны противоречить принимаемые в России законы и иные правовые акты (ч. 1 ст. 15). Органы государственной власти и местного самоуправления, должностные лица, граждане и их объединения обязаны соблюдать Конституцию РФ и законы (ч. 2 ст. 15). Новеллой стало закрепление исключительно за федерацией полномочия по регулированию прав и обязан­ностей человека и гражданина, а за субъектами РФ – лишь полномочия защи­щать права и свободы. Это привело к дискуссии в конституционно-правовой науке и непоследовательности практических решений. Действительно, труд­но представить, как субъект РФ может защищать основные права и свободы своих жителей или обеспечивать реализацию конкретизированных конститу­ционных прав, свобод и обязанностей применительно к своему региону без регулирования прав и свобод собственным законодательством. В идеале естественно для субъектов РФ «установление отдельных прав, свобод и обя­занностей личности, обусловленное региональными особенностями клима­тического, техногенного, национально-этнического, социального характера»3. К воспринятым Конституцией РФ положениям Всеобщей декларации отно­сятся также правила о неприменении неопубликованных законов и любых нормативных правовых актов, затрагивающих права, свободы, обязанности человека и гражданина (ч. 3 ст. 15). То же самое можно сказать о включении общепризнанных принципов и норм международного права (в области прав человека) и международных договоров России в российскую правовую систе­му, о признании приоритета правил международного договора перед прави­лами, установленными российским законом (ч. 4 ст. 15).

Сравнительное исследование содержания Всеобщей декларации и Кон­ституции РФ позволяет сделать вывод о том, что, во-первых, российская Конституция, хотя и с запозданием на 45 лет, восприняла основные положе­ния Всеобщей декларации; во-вторых, Всеобщая декларация предвосхитила международные стандарты в области обеспечения прав человека и стала, несмотря на все сложности, авторитетным ориентиром для национального законодательства большинства стран; в-третьих, и для российской Консти­туции, и для Всеобщей декларации остается значительное поле действия по претворению в жизнь провозглашенных ими человеческих идеалов.